Бялецкий Януш - Дневник Поваренка

---

"Поваренок" - именно так меня называют товарищи. Поваренок? Ну что ж,
пусть будет поваренок, хотя мой официальный титул звучит немного иначе:
"Главный Гастроном Космической ракеты".
Разница, правда? Но правда и то, что не только моим товарищам первый
титул пришелся больше по вкусу. Мне тоже! Он гораздо проще, короче, даже
как-то вкусней, что ли...
Так что не стану "отыгрываться" на них за это прозвище, а ведь мог бы,
учитывая мое положение.
Вопросы желудка даже в космической ракете не менее важны, чем среди
обычных едоков земного хлеба. Я целиком и полностью отдаю себе отчет в
значимости моей роли. "Через желудок к сердцу мужчины", - так говорится уже
издавна. Что касается мужской части экипажа, то я больше хотел бы через
желудок попасть к их головам, чтобы они работали на самых больших оборотах,
потому что в конечном счете хочу дожить до благополучного окончания
путешествия и съесть обыкновенный "земной" обед, например, в ресторане
"Космос" на Жолибоже в Варшаве.
А поговорку "через желудок к сердцу" я хотел бы применить скорее к
прекрасной Лизелотте, но, цыц, сердце, я поклялся, что это будет только
"дневник поваренка". Обо всем ином, что делается на нашем корабле, вы уж
лучше узнавайте из специальных сообщений остальных членов экипажа. И вообще
специализация у нас зашла так далеко, что Главный Руководитель профессор
Лайош Наги не очень-то разбирается в тонкостях моей работы по выращиванию
водорослей. И очень хорошо! По крайней мере я не чувствую комплекса
неполноценности по поводу моих довольно-таки слабых знаний в вопросах
вычисления трассы нашего полета, принципов работы двигателей, способов
запуска прибора, создающего искусственное тяготение, и в тысячах иных
вещей.
В этом, впрочем, нет ничего странного или унизительного, потому что, к
счастью, уже давно канули в Лету времена Аристотеля или Леонардо да Винчи,
когда один гениальный человек мог охватить своим интеллектом весь объем
тогдашних наук... Так что не ожидайте от меня никаких информации о вещах,
не связанных с гастрономическими делами ракеты.
Но непосредственное отношение к моей кухне имеет Искусственный
Гравитатор, поэтому немного о нем.
Он еще не введен в действие по причинам, известным только моим
высокоученым коллегам "по технической пинии". По сему случаю мы находимся в
состоянии невесомости, и такое положение продлится еще два дня. У ситуации
этой есть свои положительные стороны. Во-первых, я смогу два дня заниматься
любопытными экспериментами по приготовлению блюд в состоянии, в котором не
находился самый подвыпивший повар мира. Во-вторых, в случае, если бы
состояние невесомости оказалось чересчур хлопотливым для выполнения моих
обязанностей (вскоре я это узнаю и не замедлю вам сообщить), эти неудобства
исчезнут с момента включения Искусственного Гравитатора.
4 января 1977 года
ТОЛЬКО О НЕВЕСОМОСТИ
Когда же, наконец, включат этот Гравитатор и освободят меня от
архитрудного положения в кухне?
Пока что, несмотря на отсутствие тяжести, я кляну его самыми тяжелыми
словами! Но, видимо, и слова потеряли тут вес, потому что они ни на что и
ни на кого не производят ни малейшего впечатления. Все попросту устали от
затянувшегося состояния невесомости (вначале это было даже приятно, ничего
не скажу) и тоскливо посматривают в сторону толстого туловища
Искусственного Гравитатора.
Мой блокнот, выпущенный из рук, танцевал по всей кабине, а я за ним.

Вайнфельд Стефан - Поединок

---

- Вот здесь, - сказал капитан и ткнул пальцем в карту.
Но под его пальцем ничего не было, кроме сини далеко не тихого Тихого
океана. А между тем судно подошло к покрытому скудной растительностью
маленькому островку, по всей вероятности, вулканического происхождения. У
небольшого пляжа росло несколько пальм, дальше теснились невысокие скалы с
редкими султанами травы. Нетрудно было догадаться, что недостаток пресной
воды сделал остров безлюдным и голым.
Когда судно стало на якорь, матросы подложили цепи под один из двух
огромных ящиков, возвышавшихся на палубе. Прозвучала отрывистая команда,
зач скрипел кран, ящик дрогнул, повис над бортом и плавно опустился на
берег. Другой ящик последовал за ним. Затем по приказу капитана матросы
поставили на ближайшем пригорке палатку, в тени которой разместились
складной столик и два шезлонга. Туда же отнесли ящик со льдом и
прохладительными напитками и кое-какие мелочи.
- Ну, вот и все, - сообщил капитан.
- Что ж, отлично, - отозвался тот из двух пассажиров, который был
повыше ростом.
Капитан знал о нем только то, что его звали Мартин. Именно с ним он
договаривался о доставке обоих пассажиров с их странным багажом на
безлюдный островок. Через сутки судно должно было вернуться и забрать их
по пути в Чили. Что-то здесь было подозрительное, однако ни один рейс
"Святой Жанны" нельзя было назвать кристально чистым. "Деньги не пахнут!"
- имел обыкновение говаривать капитан, не подозревая, что этим девизом
пользуются уже добрых два тысячелетия.
Мартин отсчитал деньги и вручил их капитану,
- Тут половина причитающейся вам суммы. Вторую получите завтра, когда
придете за нами.
Капитан кивнул. У него не было оснований сомневаться - с этого островка
никуда не удерешь.
Был полдень. Потоки зноя лились с солнечного неба. Не чувствовалось ни
малейшего движения воздуха, печем было дышать. Мартин и его товарищ по
имени Фретти вглядывались в океан до тех пор, пока дымок парохода не
скрылся за горизонтом. Только после этого Фретти подошел к одному из
ящиков.
- Пора! - сказал он и, открыв небольшую задвижку, просунул в отверстие
руку и что-то там повернул.
Мартин не спеша подошел к другому ящику и сделал то же самое. Затем, не
обращая больше внимания на ящики, они расположились в шезлонгах.
Сквозь однообразный шум прибоя отчетливо послышался треск. Это стали
лопаться, словно яичная скорлупа, толстые доски одного из ящиков. Сначала
показалась огромная стальная голова, а затем, хрустя гусеницами, выползло
металлическое чудовище длиной в несколько метров. С минуту оно не
двигалось, а потом стало расти на глазах. Отдельные его части, сначала
плотно прижатые, стали растягиваться наподобие гармошки. Казавшаяся прежде
большой голова теперь для двадцатиметрового тела была непропорционально
маленькой. На ней поблескивали глазки телевизионных камер: две спереди и
одна сзади. Длинный клюв, подвижный, гибкий и сильный хвост напоминали
муравьеда, но две пары могучих лап, размещенных перед гусеницами на
передней части корпуса, делали чудовище похожим на ископаемого ящера.
- Неплохо придумано! - похвалил Фретти, Мартин равнодушно заметил:
- Проектируй я сейчас его заново, сделал бы совершенно иначе.
Тем временем с треском лопнул второй ящик, обнаружив свое устрашающее
содержимое: отвратительную конструкцию с куполом, снабженным
расположенными вокруг объективами, которая напоминала карикатурное
насекомое. Купол венчал короткое, покрытое панцирем туловище